Лорд Дарси [ Магия и смерть. Слишком много волшебников. Новые расследования лорда Дарси] - Рэндалл Гаррет

Рассмотрим другой пример. Есть немного — совсем немного — мужчин и женщин, полностью невосприимчивых к цвету. Не просто путающих, допустим, красный и зеленый, но полностью невосприимчивых, видящих все лишь в оттенках серого. Для них весь мир лишен красок. Такому человеку трудно понять, почему кто-то называет три совершенно одинаковых и одинаково серых предмета «красным», «синим» и «зеленым». Для человека, не знающего цвета, эти определения бесполезны и бессмысленны.

— В юности его светлость, — продолжал отец Вилье, — хотел отречься от своего права на графский титул в пользу младшего брата и стать священником. Естественно, у него ничего не вышло. Лишенный Таланта духовно слепой человек так же бесполезен для Церкви, как слепой для гильдии художников.

«Как и следовало ожидать, — подумал лорд Дарси, — это не помешало де ла Векси занять исполнительную должность в правительстве Его Императорского Величества. Для того, чтобы эффективно управлять графством, магический талант не нужен».

На протяжении более восьми столетий, со времен Генриха Второго, Англо-Французская империя укреплялась и расширялась. Ричард, сын короля Генриха, в 1199 году чудом избежавший смерти от арбалетной стрелы, установил жесткий контроль над своим королевством и расширил его границы. В 1219 году он умер, и на престол взошел его племянник, Артур, при котором сила королевства возросла еще больше. В правление Ричарда Великого, в конце пятнадцатого века, Великая Реформа обеспечила Империи прочный фундамент: духовные науки помогли создать общество, стабильное и неуклонно развивающееся на протяжении уже почти половины тысячелетия.

— А где сейчас младший брат покойного милорда графа? — спросил лорд Дарси.

— Капитан лорд Луи — офицер флота Новой Англии. Я полагаю, сейчас он находится в Порту Святого Креста на мексиканском побережье.

«Хорошо, это исключает его из списка подозреваемых», — сказал лорд Дарси про себя.

— Скажите мне, святой отец, — произнес он на этот раз вслух, — не известно ли вам что-нибудь о лаборатории его светлости на верхнем этаже Красной башни?

— Лаборатории? Так вот что там было! Не знал. Он поднимался наверх довольно регулярно, но я не имею ни малейших догадок, чем он там занимался. Полагаю, какое-нибудь безобидное хобби. Разве не так?

— Вполне вероятно, — согласился лорд Дарси, — у меня нет причины думать иначе. Вы когда-нибудь заходили в эту комнату?

— Нет, никогда. Ни я, ни, насколько мне известно, кто-либо еще, кроме самого графа. Но почему?

— Потому что, — лорд Дарси был погружен в размышления, — это очень странная лаборатория. Вне всякого сомнения, она служила для каких-то научных исследований.

Отец Вилье дотронулся до креста на своей груди.

— Странная? Чем? — Он опустил руку и улыбнулся. — Нет. Только не черная магия, конечно. Ведь он вообще не верил в магию: ни в черную, ни в белую, ни в пурпурную, ни в красную, ни в зеленую, ни в радужную. Он был материалистом.

— Кем?

— Видите ли, это следствие духовной слепоты, — объяснил священник. — Граф хотел стать священником. Ему отказали. Он отказался принять причину, по которой ему отказали. Он отказался верить, что существует что-либо, чего он не может определить при помощи доступных ему чувств. Он намеревался доказать основной принцип материализма: «Все явления во Вселенной могут быть описаны как результат взаимодействия мертвых сил и мертвой материи».

— Да, — сказал лорд Дарси, — мне, живому существу, очень трудно понять такую теорию, не говоря уже о том, чтобы принять ее. Таким образом, назначение этой лаборатории — вывести научный метод теории материализма.

— Да, и он появился бы, милорд, — сказал отец Вилье. — Конечно, я не видел лаборатории его светлости, но…

— А кто видел? — спросил лорд Дарси.

Священник покачал головой.

— Никто из тех, кого я знаю. Никто.

Лорд Дарси взглянул на часы.

— Святой отец, в часовне присутствует кто-нибудь, кроме членов семьи?

— Несколько человек. Местные жители могут входить в часовню прямо со двора. Кроме того, пришли четыре сестры из монастыря.

— Смогу ли я проникнуть туда незамеченным в час молитвы перед совершением святого таинства у алтаря Богородицы?

— Вне всякого сомнения, милорд. Люди постоянно входят и выходят. Однако я советую вам воспользоваться входом со двора. Если вы войдете отсюда, это наверняка привлечет чье-то внимание.

— Спасибо, святой отец. Когда вы проводите преждеосвященную литургию?

— Служба начнется в восемь часов.

— Как мне попасть во двор? Думаю, нужно выйти вон в ту дверь, а потом повернуть налево, так?

— Вы правы, милорд.

Через три минуты лорд Дарси стоял на коленях перед алтарем Богородицы, богато украшенным цветами. Его взгляд был направлен на закрытую пологом дароносицу.

Еще через час с четвертью из комнаты, отведенной ему сенешалем, доносился храп.

В начале одиннадцатого утра Страстной Пятницы, как только смолкли последние звуки преждеосвященной литургии, лорд Дарси и мастер Шон подошли к семейному входу в часовню. Доктора Пейтли с ними не было: почтенный хирург вызвался помочь подготовить тело графа к погребению, или, как сформулировал эту задачу он сам, «вернуть все на свои места».

Дарси и маленький полный ирландец держались в задних рядах и вышли из часовни раньше семьи, занимавшей места на скамье перед амвоном.

— Надеюсь, — пробормотал его светлость, — что всемогущий Господь уготовил особое наказание для тех, кто совершил убийство в Страстную неделю.

— Непременно, милорд, согласен с вами, — шепотом ответил мастер Шон. — Что касается меня, я бы с удовольствием послушал трехчасовую проповедь Страстной Пятницы, особенно в исполнении такого мастера своего дела, каким считается отец Вилье. Но — делу время, потехе час. — Он сделал паузу и продолжил: — Вы полагаете, преступление будет раскрыто скоро?

— Полагаю, до того, как наступит вечер.

Мастер Шон казался удивленным.

— Вы уже знаете, кто сделал это? — Он старался говорить как можно тише.

— Кто? Конечно. Это достаточно очевидно. Но для того, чтобы понять, как и зачем, мне не хватает данных.

Мастер Шон прищурился.

— Милорд, но вы даже не приступали к допросу.

— В этом не было нужды. Однако дело еще не закрыто.

Мастер Шон покачал головой и с довольным видом изрек:

— Милорд, это ваш Талант.

— Знаете, мой дорогой Шон, вы почти убедили меня в том, что и мне не чужд Талант. Как вы себе его представляете?